ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
"Я принадлежу к той небольшой кучке людей, которые сидели по лагерям
за убеждение в том, что это необходимо делать во имя будущей справедливости
и свободы выбора наших детей..." Подробнее...
СПЕЦПРОЕКТ
Нюрнберг России
Международный Трибунал
Судный День!
Окончательное решение
Нюрнберг России
Резня в Новых Алдах
Апофеоз криминального Кремля
47574 дела для Страсбурга
Пропавшие без вести
"Линда"
Кремляди
Кремлевский Чикатило
Конец России
Вселенский враг
Крошка Цахес
Убить после смерти
Игра в бисер
ФСБ: Гексоген оптом и в розницу
Режим лепрозория
Лубянка: ближневосточный террор
1937-2007: 70 лет террора
Полониевый Мачо
Афганская "Катынь"
Людоеды
Последнее средство
О бесправии чеченского народа
Что есть Россия?
Рубеж совести
РЕДАКЦИЯ
Статьи
Долина смерти
Мраморное ущелье
Этап Георгия Жженова
Высшая мера наказания-I
Письмо подлеца
Детский ГУЛАГ
Убить Сталина!
Комиссары Интернета
Сукам из КГБ... посвящается
Я нашел "командировку" СЛОНа
Кто ищет пленных американцев?
Ящик Пандоры
Миллион за пленного американца
Почему это случилось?
Страна дураков
Доктрина русизма
Патриотизм и правительство
Кость в горле у Путина
Вторая гражданская
Мазки красной истории
"Кулаки"
Что считать за Голодомор?
Последний миг
Панельная фотография
Поджигатели войны
Атомный ГУЛАГ
Русский и немецкий фашизм
Putya Nostra
Золото партии
Школа молодого марксиста
Словесный понос Рунета
Страна суверенного терроризма
«Мосфильм» для Нюрнберга
Праздник российских кроликов
Людоеды из ЧК
Украинский вопрос
Величайшiй позор большевиков
Как была убита Политковская
Две фотографии
Ударятелю по клавиатуре...
Пляска святого Витта
Православные Свиньи в Европе
Кто ставит Россию раком?
Опарыши
Как вербует ФСБ
Терезин
Парад Нацистов и Кр. Армии
Мы и они: это война
Ослепший народ
Гоблин №3
Ответ Керзона
Лицо русской нации
Письма из Страны Дураков
Кто крадет фото с «Хроник Ада»?
Игры дилетантов-2
Идол
Эксперимент «Клеванж»
Евангелие от Ежова
Еще раз о Дураках
Русские
Раздеть Ленина
Манифест россиянина
Обезьяна с гранатой
Партизанская Сволочь
О выставке в Европарламенте
Чукча не читатель, а писатель!
Канцерократия
Великий, русский... педераст!
Абсолютное Быдло
Кто замочит мощильщика?
Высшая мерзость
Овца на заклание
Страна Гоблинов
Homo Кацапус
Расказачивание 1917–1947
Заблудиться без следа
Суки России
Куратор Сталиберии
Мраморное ущелье
Этап Георгия Жженова
Высшая мера наказания-I
Письмо подлеца
Детский ГУЛАГ
Убить Сталина!
Комиссары Интернета
Сукам из КГБ... посвящается
Я нашел "командировку" СЛОНа
Кто ищет пленных американцев?
Ящик Пандоры
Миллион за пленного американца
Почему это случилось?
Страна дураков
Доктрина русизма
Патриотизм и правительство
Кость в горле у Путина
Вторая гражданская
Мазки красной истории
"Кулаки"
Что считать за Голодомор?
Последний миг
Панельная фотография
Поджигатели войны
Атомный ГУЛАГ
Русский и немецкий фашизм
Putya Nostra
Золото партии
Школа молодого марксиста
Словесный понос Рунета
Страна суверенного терроризма
«Мосфильм» для Нюрнберга
Праздник российских кроликов
Людоеды из ЧК
Украинский вопрос
Величайшiй позор большевиков
Как была убита Политковская
Две фотографии
Ударятелю по клавиатуре...
Пляска святого Витта
Православные Свиньи в Европе
Кто ставит Россию раком?
Опарыши
Как вербует ФСБ
Терезин
Парад Нацистов и Кр. Армии
Мы и они: это война
Ослепший народ
Гоблин №3
Ответ Керзона
Лицо русской нации
Письма из Страны Дураков
Кто крадет фото с «Хроник Ада»?
Игры дилетантов-2
Идол
Эксперимент «Клеванж»
Евангелие от Ежова
Еще раз о Дураках
Русские
Раздеть Ленина
Манифест россиянина
Обезьяна с гранатой
Партизанская Сволочь
О выставке в Европарламенте
Чукча не читатель, а писатель!
Канцерократия
Великий, русский... педераст!
Абсолютное Быдло
Кто замочит мощильщика?
Высшая мерзость
Овца на заклание
Страна Гоблинов
Homo Кацапус
Расказачивание 1917–1947
Заблудиться без следа
Суки России
Куратор Сталиберии
НЕМЫЕ СВИДЕТЕЛИ
Фотогалереи
Сергея Мельникофф
АКТУАЛЬНО
Интервью
Доказательство вины
Мы не Россия!
Больной вопрос России
Мы нашли ИХ гнездо!
Почем совесть России?
Сортир для России
Игра в бисер
Насальника гамно!
"Hata-яма"
Мы не Россия!
Больной вопрос России
Мы нашли ИХ гнездо!
Почем совесть России?
Сортир для России
Игра в бисер
Насальника гамно!
"Hata-яма"
РАССЛЕДОВАНИЯ
Книги
ВСПОМИНАЯ
Рецензии
"Линда"
Юридическая база для Международного Трибунала по военным преступлениям и преступлениям против человечности в Чечне.
Этим рассказом мы начинаем цикл публикаций о том, зачем гражданам Российской Федерации Борису Ельцину и Владимиру Путину потребовалось развязать гражданскую войну в Чечне.
О том, какими методами ведет эту войну российская армия.
О провокациях ФСБ и ГРУ, руководство которых обязано предстать перед Международным Трибуналом и полностью разделить отвественность с названными политиками, ставшими военными преступниками.
О том, какими методами ведет эту войну российская армия.
О провокациях ФСБ и ГРУ, руководство которых обязано предстать перед Международным Трибуналом и полностью разделить отвественность с названными политиками, ставшими военными преступниками.
Из цикла "Рисунки чеченских детей". Коллекция IPV News USA.
"Более часа плакал ребенок, - говорит Зарема, - на тротуаре, в нескольких метрах от кафе "Линда". - Я зашла в кафе и спросила: "Чья девочка плачет на улице?". Но мне никто не отвечал, все отводили глаза, будто вопрос был задан не им. Я снова вышла на улицу и стояла на тротуаре, не решаясь подойти к малышке, которой на вид было около двух лет. И уйти не могла - ее плач все переворачивал у меня внутри. И почему столько времени никто не подходит к ребенку?
Ну, что ты плачешь?.. Где твоя мама?.. Не плачь, твоя мама сейчас придет". Я открыла свою сумку и искала, чем утешить девочку. Нашла ключи от квартиры и как погремушкой зазвонила ими.
Вдруг я услышала какой-то звук, идущий из небольшой плюшевой игрушки, которую ребенок держал в руках. Не разобрав, что это, я попыталась взять у нее игрушку, но девочка сильно вцепилась в нее. И в это время меня толкнули какие-то проходящие мимо мужчины в штатском, и негромко, но с угрозой в голосе сказали: "Оставь ребенка и уходи быстрей! Не лезь в не свое дело!".
В этот момент я увидела два провода, идущих от игрушки прямо в карман дубленки. Я поняла, что это бомба, и кто-то, обреченный погибнуть, должен подойти к ребенку, но не я. Иначе эти двое не требовали бы у меня убраться.
Опустив руку в карман дубленки девочки, я ощутила какой-то холодный предмет, а потом увидела мигающую красную лампочку, как маяк, и сразу поняла, что это детонатор взрывного устройства.
Стало по-настоящему страшно. Перед глазами пробежали трагические моменты из моей жизни. Мне 35 лет, в этой войне я потеряла мужа и ребенка. Я по частям собирала своего 3-х годовалого сына, которого на куски разорвала ракета. Я тогда торговала на базаре, в 4-м микрорайоне Грозного, прямо перед домом, и сама видела, как самолет стремительно пикировал и выпустил ракеты по нашему дому. Погибли мой муж и ребенок, и многие другие жители нашего дома.
В тот момент я плохо соображала, что делаю. Схватив ребенка, я побежала в безлюдное место и, освободив малышку от этой смертельной "игрушки", бросила ее на землю. И побежала дальше, уже одна, без ребенка. Но почти сразу же мне дорогу перегородил мужчина в штатском и злобно сказал: "Ты, сучка, куда бежишь? К смерти?!". Я отчетливо увидела, как он навел на меня пистолет, сверкнуло пламя, меня с силой толкнуло что-то в грудь и я потеряла сознание.
Пришла я в себя, в 9-й горбольнице, как узнала позже - через три дня. В палате, около моей кровати сидели мои брат и сестра, Зелим с Залиной. Увидев, что я пришла в сознание, они стали спрашивать: "Чей это ребенок? Почему в тебя стреляли?". Я в ответ спросила: "Ребенок жив? Где она сейчас?". Сестра, успокаивая меня, сказала: "Ребенок жив! Он у нас. В прокуратуре думают, что это наш ребенок. В твоих вещах нашли паспорт и по прописке нашли наш адрес. О твоем ранении мы узнали от работников прокуратуры. Они привезли ребенка к нам".
Через месяц я выписалась из больницы.
Когда пришла домой, увидела девочку, играющую во дворе так беззаботно, будто это ее родной дом. Девочка увлеченно играла уже с настоящей куклой, даже не замечая того, что творится вокруг нее. Я подошла к ней и взяла на руки, но она тянулась к кукле, которая осталась лежать на земле. Не отвлекая ее, я оставила девочку играть и зашла в дом. В доме повис вопрос: "Чей ребенок? Что с ним делать? И что же будет дальше?". Этими же вопросами в то время занималась и прокуратура, и сотрудники ФСБ, и даже АТЦ, когда узнали, что ребенок не наш. Для всех этот ребенок был загадкой. Почему хотели взорвать ребенка? И кого хотели взорвать с помощью ребенка? Не давали о себе знать и родители ребенка.
Время шло... Минуты казались часами, часы - днями, дни - неделями. Прошло более одного месяца, когда к нашим воротам подбросили записку. В ней говорилось: "Завтра в кафе "Линда" оставьте ребенка и уходите, это не ваше дело. Если сообщите кому-либо, второй раз пощады не будет". Мы не знали что делать. Сообщить в прокуратуру или нет. Ясно, что ни ребенка и никого другого этим людям не жалко. Ясно также, что ребенок должен стать приманкой для убийства кого-то. При всей жестокости идущей войны, при всей горечи собственных потерь я не могла понять: Как можно убивать кого-либо и использовать при этом безвинное дитя? Какими бесчеловечными должны были быть эти люди, которые хотели сделать так!
Зелим принял решение - ждать развития дальнейших событий. Мы готовились любой ценой предотвратить это страшное преступление. Меня с ребенком перевезли в безопасное место. На второй день, вечером, приехала Залина, сестра моя, и сказала, что девочку надо отдать, что к брату приезжали люди, угрожали ему и требовали ребенка. Дали срок до десяти часов завтрашнего утра. Ребенок должен быть у кафе "Линда", в противном случае мы все можем поплатиться жизнью. "Зачем нам лезть не в свое дело? Хватит и того, что ты чуть не погибла из-за этой девочки", - сказала мне сестра.
Тогда я поняла, что сестра и брат твердо решили отдать ребенка. Я сказала: "Нет! Лучше я умру, но ребенка не отдам, и скажи это брату. А теперь уходи". Сестра заплакала и начала меня упрашивать: "Ты что? Не понимаешь, в какое время мы живем? Лучше отдай ребенка, если они решили его убить, то сделают это любой ценой, но убьют и нас всех вместе с ней. Кто их остановит? Кто нас тут защитит? Кругом беззаконие, нас никто не защитит. Подумай хорошо, зачем нам эти неприятности? Разве мало у нас горя и без этого?". Видя ее состояние, я пообещала сестре, что сама отведу ребенка к кафе. Но в этот же вечер вместе с девочкой покинула Чечню.
О том, как в дальнейшем развивались дома события, я узнала от подруги, которую месяцем позже послала к нам домой. Лейла, моя подруга, рассказала, что на второй день после моего отъезда, вечером к дому брата подъехали вооруженные люди в масках и в камуфляжной форме на трех машинах. Брата и сестру они увезли в неизвестном направлении. Сестру они отпустили на следующее утро, сказав, чтобы она привезла меня с ребенком, если хочет видеть брата живым. Была еще одна новость: объявилась мать девочки. Через Залину и Лейлу она передала мне письмо. В нем говорилось:
"Милая, я не знаю, кто ты такая, но все равно, спасибо тебе, что спасла моего ребенка.
Меня зовут Иман, я - мать той девочки, которую ты спасла, рискуя своей жизнью. Я постараюсь объяснить тебе историю, связанную с ребенком. Мой муж воевал в первую войну и был задержан "кадыровыми" по чьей-то наводке. Они пытались его завербовать, также как и других четверых чеченцев, которые были с ним. Им дали оружие и машину и потребовали, чтобы они убили семьи боевиков, которых им укажут. Муж дал согласие, чтобы выйти оттуда живым, хотя и не собирался этого делать.
Когда его отправили на убийство, он не сделал этого и скрылся от них. В ответ "кадыровы" забрали нашу девочку и в тот день хотели подорвать моего мужа, используя ребенка, но тут вмешалась ты и спасла мое дитя. Мой муж видел тебя, когда ты успокаивала ее, даже смог ее сфотографировать. Но когда к тебе подошли "кадыровы", он подумал, что ты с ними заодно, пока один из них не стал стрелять в тебя. После этого он следил за тобой, и знал каждый твой шаг. Видел, как вы садились в автобус, как вы уехали из Чечни. Муж говорил, что вы его видели и смотрели на него с автобуса, что дочка его узнала. Когда автобус тронулся с места, он сел на такси и сопровождал вас до границы, но когда вы пересекли границу, он приехал обратно и дал мне адрес всех ваших родственников...
То, что произошло у вас дома, он узнал от меня. Когда я рассказала о том, что произошло с твоим братом и сестрой, он сказал: кто бы она ни была, спасибо ей. Он поклялся мне, что отомстит им за все, я уверена, они за это поплатятся, Заура я знаю хорошо... На рассвете он со мной попрощался и уехал. Больше о муже я ничего не слышала, а "кадыровы", те, которые должны были делать подрывы, несколько раз приходили к матери моей и спрашивали Заура. Сама прячусь от них. Но потом почему-то их находили убитыми кого дома, а кого на окраине города. Чья рука легла на них я не знаю, может ФСБ или кто знает, все может быть... Я иногда приходила к твоей сестре Залине, чтобы узнать о ребенке, и случайно наткнулась на твою подругу Лейлу.
Я хотела приехать к тебе, но Лейла запретила, объяснив это тем, что так будет лучше. Я хотела увидеть тебя не меньше, чем ребенка. Если со мной что-то случится, пусть ребенок будет твоим. Передаю тебе серьги и кольца свои, пусть носит, когда вырастет, и сбережения - 20 000 рублей. Меня повсюду ищут, и если найдут, то убьют. А я так хотела хотя бы мельком увидеть тебя, и ребенка своего приласкать, если это возможно...".
Меня сильно тронуло ее письмо, я плакала, перечитывая его вновь и вновь. Написала ответ и указала свой адрес, чтобы она приехала. Мы с девочкой ждали ее маму. Она привыкла ко мне и звала меня мамой, а я ее звала Линдой. Она приняла это имя, а настоящего я не знала. В городе, куда мы убежали из Чечни, Линде нравилось кататься на корабле, на каруселях, гулять по парку и смотреть на животных. Одним словом, мы начали жить, радоваться жизни и почти начали забывать о войне и о своем трагическом прошлом.
Однажды, когда мы с Линдой возвращались из магазина, она подбежала к какой-то женщине, сидевшей возле железной дороги, и залопотала, указывая в мою сторону: "Баба! Баба - мама". По ее оживленному поведению я поняла, что это женщина очень близка ей!
Поздоровавшись, я спросила:
"Вы, наверное, бабушка Линды, да?".
"Вы угадали, но не будем при Инне говорить", - ответила она.
"Вы сказали при Инне? Ее зовут так?".
"Да, я дала ей это имя, но будем звать ее так, как вы зовете, теперь она ваша".
"А Иман где? Что с ней?".
Ровзан (ее звали так) прислонилась к бетонной опоре, горько расплакалась, и ответила:
"Убили ее, она так ждала от вас вестей. Страдала она очень, по дочери тосковала. Нервы ее не выдержали, пошла к вам, хотя подозревала, что там может быть наблюдение. Они подкараулили ее и расстреляли, никто не защитил ее. В чем она-то была виновата?... За что же она поплатилась?... Что я Зауру скажу?... Сейчас его уже не остановишь? Он не успокоится пока не отомстит всем, кто разрушил его семью. Теперь он будет охотиться за ФСБ и "кадыровыми".
Ровзан обняла и погладила свою внучку.
"Этот ребенок - единственный родной человечек, который осталась у Заура, он, возможно, попытается найти вас после своей мести, если, конечно, останется в живых. Я должна вернутся обратно этим поездом. Так, наверное, будет лучше для вас обоих".
Она помолчала, с ласковой улыбкой, сквозь слезы, глядя на ребенка и добавила:
"Зарема, где тебя найти я через людей узнала от твоей сестры. Твой брат живой, его выпустили на свободу, хотя он сильно избит. А меня послал Заур, он просил передать вам, что дает согласие на воспитание этой девочки, и теперь она - ваша". С этими словами она развернулась чтобы уйти, отрицательно покачав головой в ответ на мое приглашение погостить у нас, отдохнуть с дороги. Но внезапно с громкими рыданиями бросилась к девочке, присела на корточки, целуя ее и гладя по голове. Девочка тоже заплакала, обнимая бабушку. Редкие прохожие озирались на эту сцену, но молча проходили мимо. Наконец Ровзан ушла, а я, как могла утешала Линду, отвлекая ее разговорами о каруселях, лошадках в парке и другими, интересными ей темами.
Прошло около полугода. От отца Линды больше не было никаких известий. Я с трудом оформила статус беженки в УВКБ ООН, убеждая этих чиновников в том, что в Чечне смертельная опасность грозит не только мне, но и "моему ребенку". Правда, я не могла рассказать им всю историю как есть, потому что, как объяснили мне знающие люди, ооновские чиновники могли затребовать документы на удочерение мною Линды и прочие бумаги, которые я не смогла бы нигде им достать. Наконец, меня обнадежили, сказали что в ближайшие месяцы отправят жить в одну из западных стран. И в это время приехала ко мне в гости сестра Залина, привезла кое-какие деньги и, главное, привезла новости об отце Линды.
По моим расчетам, дня через три после приезда Ровзан, в Грозном, и именно в том самом кафе "Линда" праздновал свой день рождения, майор ФСБ Петилин со своими друзьями-подручными из русских и чеченцев, которых люди называют "кадыровыми". А Зауру к тому времени удалось разузнать, что его жена погибла от рук именно этих людей. Те сидели за сдвинутыми столами, произносили тосты за здоровье, поминали погибших своих товарищей, хвастались своими "подвигами". Никто из них не знал, что Заур давно поджидал такого момента.
Заур неожиданно вошел в кафе, показывая взрывное устройство и обвязку - десятки тротиловых шашек...
"Всем сидеть тихо! Теперь моя очередь произнести тост, за упокой души моей жены, за упокой души всех детей и женщин, которых вы убили... Майор, наливай полный стакан солдатского спирта".
"Мы пьем водку", - тихо произнес майор.
"Тогда открывай бутылку!"
Майор дрожащими руками открыл бутылку и протянул Зауру.
"Я буду произносить тост, а майор будет пить за ваш упокой. Майор, пей с горла до дна, сгоришь быстро, а закусывать будешь этой взрывчаткой".
Не успел майор сделать и пяти глотков водки, как исчезла тень Заура, вслед за ним взлетело в воздух и кафе "Линда"... И долго еще падали на землю горящие щепки, куски тел и дымящиеся клочья ткани цвета хаки.
Ну, что ты плачешь?.. Где твоя мама?.. Не плачь, твоя мама сейчас придет". Я открыла свою сумку и искала, чем утешить девочку. Нашла ключи от квартиры и как погремушкой зазвонила ими.
Вдруг я услышала какой-то звук, идущий из небольшой плюшевой игрушки, которую ребенок держал в руках. Не разобрав, что это, я попыталась взять у нее игрушку, но девочка сильно вцепилась в нее. И в это время меня толкнули какие-то проходящие мимо мужчины в штатском, и негромко, но с угрозой в голосе сказали: "Оставь ребенка и уходи быстрей! Не лезь в не свое дело!".
В этот момент я увидела два провода, идущих от игрушки прямо в карман дубленки. Я поняла, что это бомба, и кто-то, обреченный погибнуть, должен подойти к ребенку, но не я. Иначе эти двое не требовали бы у меня убраться.
Опустив руку в карман дубленки девочки, я ощутила какой-то холодный предмет, а потом увидела мигающую красную лампочку, как маяк, и сразу поняла, что это детонатор взрывного устройства.
Стало по-настоящему страшно. Перед глазами пробежали трагические моменты из моей жизни. Мне 35 лет, в этой войне я потеряла мужа и ребенка. Я по частям собирала своего 3-х годовалого сына, которого на куски разорвала ракета. Я тогда торговала на базаре, в 4-м микрорайоне Грозного, прямо перед домом, и сама видела, как самолет стремительно пикировал и выпустил ракеты по нашему дому. Погибли мой муж и ребенок, и многие другие жители нашего дома.
В тот момент я плохо соображала, что делаю. Схватив ребенка, я побежала в безлюдное место и, освободив малышку от этой смертельной "игрушки", бросила ее на землю. И побежала дальше, уже одна, без ребенка. Но почти сразу же мне дорогу перегородил мужчина в штатском и злобно сказал: "Ты, сучка, куда бежишь? К смерти?!". Я отчетливо увидела, как он навел на меня пистолет, сверкнуло пламя, меня с силой толкнуло что-то в грудь и я потеряла сознание.
Пришла я в себя, в 9-й горбольнице, как узнала позже - через три дня. В палате, около моей кровати сидели мои брат и сестра, Зелим с Залиной. Увидев, что я пришла в сознание, они стали спрашивать: "Чей это ребенок? Почему в тебя стреляли?". Я в ответ спросила: "Ребенок жив? Где она сейчас?". Сестра, успокаивая меня, сказала: "Ребенок жив! Он у нас. В прокуратуре думают, что это наш ребенок. В твоих вещах нашли паспорт и по прописке нашли наш адрес. О твоем ранении мы узнали от работников прокуратуры. Они привезли ребенка к нам".
Через месяц я выписалась из больницы.
Когда пришла домой, увидела девочку, играющую во дворе так беззаботно, будто это ее родной дом. Девочка увлеченно играла уже с настоящей куклой, даже не замечая того, что творится вокруг нее. Я подошла к ней и взяла на руки, но она тянулась к кукле, которая осталась лежать на земле. Не отвлекая ее, я оставила девочку играть и зашла в дом. В доме повис вопрос: "Чей ребенок? Что с ним делать? И что же будет дальше?". Этими же вопросами в то время занималась и прокуратура, и сотрудники ФСБ, и даже АТЦ, когда узнали, что ребенок не наш. Для всех этот ребенок был загадкой. Почему хотели взорвать ребенка? И кого хотели взорвать с помощью ребенка? Не давали о себе знать и родители ребенка.
Время шло... Минуты казались часами, часы - днями, дни - неделями. Прошло более одного месяца, когда к нашим воротам подбросили записку. В ней говорилось: "Завтра в кафе "Линда" оставьте ребенка и уходите, это не ваше дело. Если сообщите кому-либо, второй раз пощады не будет". Мы не знали что делать. Сообщить в прокуратуру или нет. Ясно, что ни ребенка и никого другого этим людям не жалко. Ясно также, что ребенок должен стать приманкой для убийства кого-то. При всей жестокости идущей войны, при всей горечи собственных потерь я не могла понять: Как можно убивать кого-либо и использовать при этом безвинное дитя? Какими бесчеловечными должны были быть эти люди, которые хотели сделать так!
Зелим принял решение - ждать развития дальнейших событий. Мы готовились любой ценой предотвратить это страшное преступление. Меня с ребенком перевезли в безопасное место. На второй день, вечером, приехала Залина, сестра моя, и сказала, что девочку надо отдать, что к брату приезжали люди, угрожали ему и требовали ребенка. Дали срок до десяти часов завтрашнего утра. Ребенок должен быть у кафе "Линда", в противном случае мы все можем поплатиться жизнью. "Зачем нам лезть не в свое дело? Хватит и того, что ты чуть не погибла из-за этой девочки", - сказала мне сестра.
Тогда я поняла, что сестра и брат твердо решили отдать ребенка. Я сказала: "Нет! Лучше я умру, но ребенка не отдам, и скажи это брату. А теперь уходи". Сестра заплакала и начала меня упрашивать: "Ты что? Не понимаешь, в какое время мы живем? Лучше отдай ребенка, если они решили его убить, то сделают это любой ценой, но убьют и нас всех вместе с ней. Кто их остановит? Кто нас тут защитит? Кругом беззаконие, нас никто не защитит. Подумай хорошо, зачем нам эти неприятности? Разве мало у нас горя и без этого?". Видя ее состояние, я пообещала сестре, что сама отведу ребенка к кафе. Но в этот же вечер вместе с девочкой покинула Чечню.
О том, как в дальнейшем развивались дома события, я узнала от подруги, которую месяцем позже послала к нам домой. Лейла, моя подруга, рассказала, что на второй день после моего отъезда, вечером к дому брата подъехали вооруженные люди в масках и в камуфляжной форме на трех машинах. Брата и сестру они увезли в неизвестном направлении. Сестру они отпустили на следующее утро, сказав, чтобы она привезла меня с ребенком, если хочет видеть брата живым. Была еще одна новость: объявилась мать девочки. Через Залину и Лейлу она передала мне письмо. В нем говорилось:
"Милая, я не знаю, кто ты такая, но все равно, спасибо тебе, что спасла моего ребенка.
Меня зовут Иман, я - мать той девочки, которую ты спасла, рискуя своей жизнью. Я постараюсь объяснить тебе историю, связанную с ребенком. Мой муж воевал в первую войну и был задержан "кадыровыми" по чьей-то наводке. Они пытались его завербовать, также как и других четверых чеченцев, которые были с ним. Им дали оружие и машину и потребовали, чтобы они убили семьи боевиков, которых им укажут. Муж дал согласие, чтобы выйти оттуда живым, хотя и не собирался этого делать.
Когда его отправили на убийство, он не сделал этого и скрылся от них. В ответ "кадыровы" забрали нашу девочку и в тот день хотели подорвать моего мужа, используя ребенка, но тут вмешалась ты и спасла мое дитя. Мой муж видел тебя, когда ты успокаивала ее, даже смог ее сфотографировать. Но когда к тебе подошли "кадыровы", он подумал, что ты с ними заодно, пока один из них не стал стрелять в тебя. После этого он следил за тобой, и знал каждый твой шаг. Видел, как вы садились в автобус, как вы уехали из Чечни. Муж говорил, что вы его видели и смотрели на него с автобуса, что дочка его узнала. Когда автобус тронулся с места, он сел на такси и сопровождал вас до границы, но когда вы пересекли границу, он приехал обратно и дал мне адрес всех ваших родственников...
То, что произошло у вас дома, он узнал от меня. Когда я рассказала о том, что произошло с твоим братом и сестрой, он сказал: кто бы она ни была, спасибо ей. Он поклялся мне, что отомстит им за все, я уверена, они за это поплатятся, Заура я знаю хорошо... На рассвете он со мной попрощался и уехал. Больше о муже я ничего не слышала, а "кадыровы", те, которые должны были делать подрывы, несколько раз приходили к матери моей и спрашивали Заура. Сама прячусь от них. Но потом почему-то их находили убитыми кого дома, а кого на окраине города. Чья рука легла на них я не знаю, может ФСБ или кто знает, все может быть... Я иногда приходила к твоей сестре Залине, чтобы узнать о ребенке, и случайно наткнулась на твою подругу Лейлу.
Я хотела приехать к тебе, но Лейла запретила, объяснив это тем, что так будет лучше. Я хотела увидеть тебя не меньше, чем ребенка. Если со мной что-то случится, пусть ребенок будет твоим. Передаю тебе серьги и кольца свои, пусть носит, когда вырастет, и сбережения - 20 000 рублей. Меня повсюду ищут, и если найдут, то убьют. А я так хотела хотя бы мельком увидеть тебя, и ребенка своего приласкать, если это возможно...".
Меня сильно тронуло ее письмо, я плакала, перечитывая его вновь и вновь. Написала ответ и указала свой адрес, чтобы она приехала. Мы с девочкой ждали ее маму. Она привыкла ко мне и звала меня мамой, а я ее звала Линдой. Она приняла это имя, а настоящего я не знала. В городе, куда мы убежали из Чечни, Линде нравилось кататься на корабле, на каруселях, гулять по парку и смотреть на животных. Одним словом, мы начали жить, радоваться жизни и почти начали забывать о войне и о своем трагическом прошлом.
Однажды, когда мы с Линдой возвращались из магазина, она подбежала к какой-то женщине, сидевшей возле железной дороги, и залопотала, указывая в мою сторону: "Баба! Баба - мама". По ее оживленному поведению я поняла, что это женщина очень близка ей!
Поздоровавшись, я спросила:
"Вы, наверное, бабушка Линды, да?".
"Вы угадали, но не будем при Инне говорить", - ответила она.
"Вы сказали при Инне? Ее зовут так?".
"Да, я дала ей это имя, но будем звать ее так, как вы зовете, теперь она ваша".
"А Иман где? Что с ней?".
Ровзан (ее звали так) прислонилась к бетонной опоре, горько расплакалась, и ответила:
"Убили ее, она так ждала от вас вестей. Страдала она очень, по дочери тосковала. Нервы ее не выдержали, пошла к вам, хотя подозревала, что там может быть наблюдение. Они подкараулили ее и расстреляли, никто не защитил ее. В чем она-то была виновата?... За что же она поплатилась?... Что я Зауру скажу?... Сейчас его уже не остановишь? Он не успокоится пока не отомстит всем, кто разрушил его семью. Теперь он будет охотиться за ФСБ и "кадыровыми".
Ровзан обняла и погладила свою внучку.
"Этот ребенок - единственный родной человечек, который осталась у Заура, он, возможно, попытается найти вас после своей мести, если, конечно, останется в живых. Я должна вернутся обратно этим поездом. Так, наверное, будет лучше для вас обоих".
Она помолчала, с ласковой улыбкой, сквозь слезы, глядя на ребенка и добавила:
"Зарема, где тебя найти я через людей узнала от твоей сестры. Твой брат живой, его выпустили на свободу, хотя он сильно избит. А меня послал Заур, он просил передать вам, что дает согласие на воспитание этой девочки, и теперь она - ваша". С этими словами она развернулась чтобы уйти, отрицательно покачав головой в ответ на мое приглашение погостить у нас, отдохнуть с дороги. Но внезапно с громкими рыданиями бросилась к девочке, присела на корточки, целуя ее и гладя по голове. Девочка тоже заплакала, обнимая бабушку. Редкие прохожие озирались на эту сцену, но молча проходили мимо. Наконец Ровзан ушла, а я, как могла утешала Линду, отвлекая ее разговорами о каруселях, лошадках в парке и другими, интересными ей темами.
Прошло около полугода. От отца Линды больше не было никаких известий. Я с трудом оформила статус беженки в УВКБ ООН, убеждая этих чиновников в том, что в Чечне смертельная опасность грозит не только мне, но и "моему ребенку". Правда, я не могла рассказать им всю историю как есть, потому что, как объяснили мне знающие люди, ооновские чиновники могли затребовать документы на удочерение мною Линды и прочие бумаги, которые я не смогла бы нигде им достать. Наконец, меня обнадежили, сказали что в ближайшие месяцы отправят жить в одну из западных стран. И в это время приехала ко мне в гости сестра Залина, привезла кое-какие деньги и, главное, привезла новости об отце Линды.
По моим расчетам, дня через три после приезда Ровзан, в Грозном, и именно в том самом кафе "Линда" праздновал свой день рождения, майор ФСБ Петилин со своими друзьями-подручными из русских и чеченцев, которых люди называют "кадыровыми". А Зауру к тому времени удалось разузнать, что его жена погибла от рук именно этих людей. Те сидели за сдвинутыми столами, произносили тосты за здоровье, поминали погибших своих товарищей, хвастались своими "подвигами". Никто из них не знал, что Заур давно поджидал такого момента.
Заур неожиданно вошел в кафе, показывая взрывное устройство и обвязку - десятки тротиловых шашек...
"Всем сидеть тихо! Теперь моя очередь произнести тост, за упокой души моей жены, за упокой души всех детей и женщин, которых вы убили... Майор, наливай полный стакан солдатского спирта".
"Мы пьем водку", - тихо произнес майор.
"Тогда открывай бутылку!"
Майор дрожащими руками открыл бутылку и протянул Зауру.
"Я буду произносить тост, а майор будет пить за ваш упокой. Майор, пей с горла до дна, сгоришь быстро, а закусывать будешь этой взрывчаткой".
Не успел майор сделать и пяти глотков водки, как исчезла тень Заура, вслед за ним взлетело в воздух и кафе "Линда"... И долго еще падали на землю горящие щепки, куски тел и дымящиеся клочья ткани цвета хаки.
Со слов Заремы записал и отредактировал Ваха Банжаев,
Председатель Общества узников фильтрационных (концентрационных) лагерей, ЧРИ.
07.07.05г.
Председатель Общества узников фильтрационных (концентрационных) лагерей, ЧРИ.
07.07.05г.
ПУТИНА ПОД СУД ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА!
31-10-2006
ЗАЯВЛЕНИЕ НАЦИОНАЛ-БОЛЬШЕВИСТСКОЙ ПАРТИИ
ПО ДЕЛУ ОБ УБИЙСТВЕ ПОЛИТКОВСКОЙ
Убийцы в Кремле!
Следствие по убийству Анны Политковской заявило основную версию: журналистку убили бывшие офицеры УВД Нижневартовска Александр Прилепин и Валерий Минин, находящиеся в международном розыске. Политковская своими публикациями добилась осуждения их сослуживца Лапина («Кадета») за расстрелы жителей Чечни, и якобы офицеры ей отомстили.
Мы уверены, что следствие сознательно идет по заранее продуманному ложному следу.
Следствие игнорирует версию, которая лежит на поверхности. В сентябре 2006г. Анна Политковская и директор недавно ликвидированного Общества российско-чеченской дружбы (ОРЧД) Станислав Дмитриевский начали готовить юридическую базу для Международного трибунала по военным преступлениям и преступлениям против человечности в Чечне.
Именно в сентябре ими было получено финансирование для этой работы (см. интервью с С.Дмитриевским в «Новой газете» №81, 2006г.).
Результатом деятельности Международного трибунала могло стать наказание в виде лишения свободы для ряда лиц из руководства Российской Федерации и Чеченской Республики, включая первых лиц. У этих лиц был очевидный мотив «заказать» убийство Политковской, поскольку с ее смертью работа по подготовке Международного трибунала может на долгие годы затормозиться, либо вообще «заглохнуть».
Одновременно с убийством Политковской произошло молниеносное закрытие Общества российско-чеченской дружбы, возглавляемое Дмитриевским – вторым участником проекта. 11 октября 2006г. (через 4 дня после убийства Политковской) Нижегородская областная прокуратура подала иск, а уже 15 октября суд ликвидировал общество.
Объективное расследование дела об убийстве Политковской требует вызова на допрос Кадырова, Путина, Патрушева, Иванова и других лиц, которым мог угрожать Международный трибунал по военным преступлениям и преступлениям против человечности в Чечне и, соответственно, угрожала деятельность Политковской по подготовке трибунала.
Власть намерена разыграть для Запада спектакль «объективного правосудия». Мнимые «убийцы» будут найдены и наказаны.
Национал-Большевистская Партия призывает граждан России и международную общественность не верить этой лжи. НБП будет всеми средствами добиваться честного расследования убийства Анны Политковской.
Национал-Большевистская Партия России
31-10-2006
DECLARATION OF THE NATIONAL-BOLSHEVIK PARTY
Murderers Are In The Kremlin!
Investigation of Anna Politkovskaya's murder has declared the main version: the journalist was murdered by former officers of the internal affairs department of Nizhnevartovsk Aleksandr Prilepin and Valeri Minin, who are on the international search list now. By her articles Politkovskaya managed to make convict their colleague Lapin ("a cadet") for his shooting down Chechnya residents, and the officers have allegedly revenged upon her.
We are sure, that the investigation is deliberately following in the false tracks, thought out beforehand .
The investigation is ignoring the version, lying on the surface. In September 2006 Anna Politkovskaya and director of the recently liquidated Russian-Chechen Friendship Society (RCFS) Stanislav Dmitriyevski started preparing the juridical basis for the International tribunal on war crimes and crimes against humanity in Chechnya.
Exactly in September they got financing for this work (see the interview with S. Dmitriyevski in the "Novaya Gazeta" #81, 2006).
Detention of a number of officials of the Russian Federation and Chechen Republic government, including the highest ones, as punishment could result from the International tribunal activity. They had the obvious motive to "order" the murder of Politkovskaya, since the preparation for the International tribunal work may be dragged out for many years or even stop with her death.
The Russian-Chechen Friendship Society, headed by Dmitriyevski, the second participant of the project, was closed with lightning speed, simultaneously with Politkovskaya's murder. On October 11th 2006 (four days after Politkovskaya's murder) Nizhni Novgorod regional Procecutor's Office registered a claim, and as soon as on October 15th the court liguidated the society.
The impartial investigation of Politkovskaya's murder demands Kadyrov, Putin, Patrushev, Ivanov and other officials, whom the International tribunal on war crimes and crimes against humanity in Chechnya could threaten, and consequently whom Politkovskaya's preparation for the tribunal activity threatened, to be interrogated.
The power intends to play for the West "impartial justice". The made up "murderers" will be found and punished.
The National-Bolshevik Party calls on the citizens of Russia and the world community not to believe this lie. The NBP will by all means strive for fair investigation of Anna Politkovskaya's murder.
National-Bolshevik Party of Russia
ЗАЯВЛЕНИЕ НАЦИОНАЛ-БОЛЬШЕВИСТСКОЙ ПАРТИИ
ПО ДЕЛУ ОБ УБИЙСТВЕ ПОЛИТКОВСКОЙ
Убийцы в Кремле!
Следствие по убийству Анны Политковской заявило основную версию: журналистку убили бывшие офицеры УВД Нижневартовска Александр Прилепин и Валерий Минин, находящиеся в международном розыске. Политковская своими публикациями добилась осуждения их сослуживца Лапина («Кадета») за расстрелы жителей Чечни, и якобы офицеры ей отомстили.
Мы уверены, что следствие сознательно идет по заранее продуманному ложному следу.
Следствие игнорирует версию, которая лежит на поверхности. В сентябре 2006г. Анна Политковская и директор недавно ликвидированного Общества российско-чеченской дружбы (ОРЧД) Станислав Дмитриевский начали готовить юридическую базу для Международного трибунала по военным преступлениям и преступлениям против человечности в Чечне.
Именно в сентябре ими было получено финансирование для этой работы (см. интервью с С.Дмитриевским в «Новой газете» №81, 2006г.).
Результатом деятельности Международного трибунала могло стать наказание в виде лишения свободы для ряда лиц из руководства Российской Федерации и Чеченской Республики, включая первых лиц. У этих лиц был очевидный мотив «заказать» убийство Политковской, поскольку с ее смертью работа по подготовке Международного трибунала может на долгие годы затормозиться, либо вообще «заглохнуть».
Одновременно с убийством Политковской произошло молниеносное закрытие Общества российско-чеченской дружбы, возглавляемое Дмитриевским – вторым участником проекта. 11 октября 2006г. (через 4 дня после убийства Политковской) Нижегородская областная прокуратура подала иск, а уже 15 октября суд ликвидировал общество.
Объективное расследование дела об убийстве Политковской требует вызова на допрос Кадырова, Путина, Патрушева, Иванова и других лиц, которым мог угрожать Международный трибунал по военным преступлениям и преступлениям против человечности в Чечне и, соответственно, угрожала деятельность Политковской по подготовке трибунала.
Власть намерена разыграть для Запада спектакль «объективного правосудия». Мнимые «убийцы» будут найдены и наказаны.
Национал-Большевистская Партия призывает граждан России и международную общественность не верить этой лжи. НБП будет всеми средствами добиваться честного расследования убийства Анны Политковской.
Национал-Большевистская Партия России
31-10-2006
DECLARATION OF THE NATIONAL-BOLSHEVIK PARTY
Murderers Are In The Kremlin!
Investigation of Anna Politkovskaya's murder has declared the main version: the journalist was murdered by former officers of the internal affairs department of Nizhnevartovsk Aleksandr Prilepin and Valeri Minin, who are on the international search list now. By her articles Politkovskaya managed to make convict their colleague Lapin ("a cadet") for his shooting down Chechnya residents, and the officers have allegedly revenged upon her.
We are sure, that the investigation is deliberately following in the false tracks, thought out beforehand .
The investigation is ignoring the version, lying on the surface. In September 2006 Anna Politkovskaya and director of the recently liquidated Russian-Chechen Friendship Society (RCFS) Stanislav Dmitriyevski started preparing the juridical basis for the International tribunal on war crimes and crimes against humanity in Chechnya.
Exactly in September they got financing for this work (see the interview with S. Dmitriyevski in the "Novaya Gazeta" #81, 2006).
Detention of a number of officials of the Russian Federation and Chechen Republic government, including the highest ones, as punishment could result from the International tribunal activity. They had the obvious motive to "order" the murder of Politkovskaya, since the preparation for the International tribunal work may be dragged out for many years or even stop with her death.
The Russian-Chechen Friendship Society, headed by Dmitriyevski, the second participant of the project, was closed with lightning speed, simultaneously with Politkovskaya's murder. On October 11th 2006 (four days after Politkovskaya's murder) Nizhni Novgorod regional Procecutor's Office registered a claim, and as soon as on October 15th the court liguidated the society.
The impartial investigation of Politkovskaya's murder demands Kadyrov, Putin, Patrushev, Ivanov and other officials, whom the International tribunal on war crimes and crimes against humanity in Chechnya could threaten, and consequently whom Politkovskaya's preparation for the tribunal activity threatened, to be interrogated.
The power intends to play for the West "impartial justice". The made up "murderers" will be found and punished.
The National-Bolshevik Party calls on the citizens of Russia and the world community not to believe this lie. The NBP will by all means strive for fair investigation of Anna Politkovskaya's murder.
National-Bolshevik Party of Russia
Авторские права и дисклаймер
© 2006-2008, Sergey Melnikoff